Революции не нужны историки

31 января 1919 года в газетах Петрограда появилось краткое сообщение: "По постановлению Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией С(оюза) К(оммун) С(еверной) О(бласти) расстреляны бывшие великие князья Романовы - Павел Александрович, Николай Михайлович, Дмитрий Константинович и Георгий Михайлович". По версии советских историков (а вернее сказать советских пропагандистов) это был ответ на покушение в конце августа 1918 года эсерки Фанни Каплан на жизнь вождя мирового пролетариата В.И. Ленина и ответ на убийство Розы Люксембург и Карла Либкнехта в Германии в январе 1919 года.

Вскоре после покушения на Ленина высший орган Советской власти — ВЦИК — под председательством Я. М. Свердлова объявил о начале Красного террора в стране. 5 сентября 1918 года Совнарком подтвердил это решение специальным постановлением, в котором в частности есть такие строки: "...необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях, ...подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; ...необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры."  Выше означенные представители Дома Романовых были как раз теми классовыми врагами для Советской власти, которые подлежали немедленному уничтожению.

Великие князья Романовы: Павел Александрович, Дмитрий Константинович, Георгий Михайлович и Николай Михайлович

При этом "самая гуманная власть в мире" не учитывала, то перед ней были фактически уже люди в возрасте (от 56 до 59 лет), которые вряд ли представляли опасность для государства. Ну хотя бы потому, что интересы и образ жизни некоторых из них не предполагал участия в политике. Например, великий князь Дмитрий Константинович интересовался исключительно конезаводством и был почти полностью слеп, а главным увлечением жизни у великого князя Георгия Михайловича было искусство, именно он более 20 лет был Августейшим управляющим Русского музея Императора Александра III в Петербурге.  Ну и особо стоит остановиться на личности великого князя Николая Михайловича.

Великий князь Николай Михайлович

Внук императора Николая I, родился в 1859 году. Так получилось, что он оказался самым творчески одаренным человеком из семейства Романовых.  Получив хорошее образование, великий князь стал по-настоящему эрудитом. Знал в совершенстве шесть языков. Увлекался энтомологией, собрал богатейшую коллекцию насекомых. В 1900 году великий князь подарил всю свою коллекцию Зоологическому музею Академии Наук в Санкт-Петербурге. К тому времени она стала одной из самых крупных частных коллекций бабочек, содержащей более 110 000 особей. Прекрасно разбирался в искусстве, был меценатом, щедро помогая художникам и ученым. Но главным увлечением великого князя была история: до сих пор без его работ не обходится ни один серьезный исследователь. В числе его главных трудов такие исторические исследования: "Князья Долгорукие" (1902); "Граф Павел Александрович Строганов" (1903); "Дипломатические сношения России и Франции 1808 - 1812", т. I - VII (1905 - 1908 - 1914); "Александр I" (1912); "Императрица Елизавета Алексеевна" (1908 - 1909); "Переписка императора Александра I с его сестрой великой княжной Екатериной Павловной" (1910); "Генерал-адъютанты императора Александра I" (1912); "Донесения австрийского посланника Лебцельтерна 1816-1826" (1913); "Русский некрополь в Париже", "Петербургский некрополь", "Московский некрополь", "Провинциальный некрополь", "Русские портреты XVIII и XIX вв."; (5 т., с 1000 художественно воспроизведенными портретами). В 1909 году Николай Михайлович Романов стал председателем Императорского исторического общества.

Из мемуаров великого князя Александра Михайловича, брата Николая Михаловича (Воспоминания Великого князя. Москва, 2001, книга 1, Глава IX Царская фамилия):

"Мой старший брат Николай Михайлович был несомненно самым «радикальным» и самым одаренным членом нашей семьи. Моя мать мечтала о его блестящей военной карьере, и, чтобы доставить ей удовольствие, мой брат Николай окончил военное училище с отличием.

Однако истинное его призвание было в отвлеченных исторических изысканиях. Он служил в Кавалергардском полку только вследствие его дружеских отношений с Императрицей Mapиeй Федоровной (моей тещей) и носил звание командира этого полка. Он был настолько выше в смысле умственного развития своих товарищей-однополчан, что это лишало его всякого удовольствия в общении с ними. Постепенно он отдалялся от связей с военным миром и проводил все свое время в исторических архивах С. Петербурга и Парижа. Его монументальная биография Императора Александра I, написанная после долгих лет собирания материалов и проверки дат, останется непревзойденной в исторической русской литературе. Ни один студент начала двадцатого столетия не мог не знать анализа событий и обозрения периода, описанного Великим Князем Николаем Михайловичем. Книга, которая была переведена на французский язык, произвела сенсацию в среде французских наполеонистов, заставив их пересмотреть, исправить и даже пересоставить целый ряд исторических трактатов.  

Французская Академия избрала его своим членом — честь, которой почти никогда не удостаивались иностранцы, и его всегда осыпали приглашениями прочесть лекции во французских исторических обществах. Его глубокие познания в области французской культуры и его зрелое понимание римской цивилизации помогло ему завязать дружбу со многими выдающимися французскими писателями и учеными. В Париже он чувствовал себя, как дома, хотя большинство парижан и удивлялось при виде того, что русский Великий Князь предпочитает направлять свои стопы в сторону Коллеж де Франс, а не по направлению Монмартра, и его скромная привычка жить в старом Отеле Вандом, заставляла метрдотелей и владельцев гостиниц высказывать опасения, что дела Великого Князя пошатнулись.

Николаю Михайловичу было, по-видимому, определенно неприятно объяснять многое из того, что происходило в России, своим друзьям в Коллеж де Франс и в Палате депутатов. Не могу сказать, чтобы я был вполне согласен с его «офранцуженными» политическими симпатиями. Будучи горячим поклонником парламентарного строя и убежденным почитателем словесных дуэлей Клемансо — Жореса, он не хотел допустить того, что созданию в России конституционного строя по образцу III французской республики закончилось бы полным провалом.

Истина заключалась в том, что он родился не в той стране, где ему следовало бы родиться. В гвардии ему дали прозвище «Филиппа Эгалитэ», но авторы этого прозвища не подозревали, что их царственный однополчанин шел в своем демократизме гораздо дальше, нежели брат французского короля, который мечтал воспользоваться революцией, как трамплином для достижения собственных честолюбивых планов. Мой брать Николай обладал всеми качествами лойяльнейшего президента цивилизованной республики, что заставляло его часто забывать, что Невский проспект и Елисейские поля — это далеко не одно и то же.

Пространное письмо, адресованное им в июле 1916 года Государю Императору, содержало в себе нисколько абзацев, написанных по-французски. «Дорогой Никки», объяснял Великий Князь Николай Михайлович в постскриптуме: «извини меня за французскую речь, но мне кажется, что на этом языке я нахожу боле удачные выражения, чтобы высказать мои мысли...» Блестящей стилист, обладавший талантом художественной прозы, он, вероятно, сознавал, что его «галлицизированные мысли» будут звучать по-русски по меньшей мере странно.

К моему старшему брату можно было бы легко применить пушкинскую эпиграмму, посвященную Чаадаеву:

Он вышней волею небес
Рожден в оковах службы царской;

Он в Риме был бы Брут, в Афинах —Периклес,

А здесь он — офицер гусарский!

Я не знаю никого другого, кто мог бы с большим успехом нести обязанности русского посла во Франции или же в Великобритании. Его ясный ум, европейские взгляды, врожденное благородство, его понимание миросозерцания иностранцев, его широкая терпимость и искреннее миролюбие стяжали бы ему лишь любовь и уважение в любой мировой столице. Низменная зависть и глупые предрассудки не позволили ему занять выдающегося положения в рядах русской дипломатии, и вместо того, чтобы помочь России на том поприще, на котором она более всего нуждалась в его помощи, он был обречен на бездействие людьми, которые не могли ему простить его способностей ни забыть его презрения к их невежеству. С этой точки зрения жизнь его была прожита без пользы. В ранней молодости он влюбился в принцессу Викторию Баденскую — дочь нашего дяди Великого Герцога Баденского.

Эта несчастная любовь разбила его сердце, так как православная церковь на допускала бpaков между двоюродным братом и сестрою. Она вышла замуж за будущего шведского короля Густава-Адольфа, он же остался всю свою жизнь холостяком и жил в своем слишком обширном дворце, окруженный книгами, манускриптами и ботаническими коллекциями."

Принцесса София Мария Виктория Баденская, двоюродная сестра великого князя Николая Михайловича

___________________________________

В начале июля 1918 года трое великих князей - Николай Михайлович, Георгий Михайлович и Дмитрий Константинович - были арестованы и посажены в Вологодскую тюрьму. Великий князь Павел Александрович был арестован в августе 1918 года. Вскоре всех великих князей были перевели в Петроград, в Дом предварительного заключения, находившийся в Петропавловской крепости. Однако до последней минуты все они надеялись на освобождение. За жизнь великого князя Николая Михайловича боролось много людей, в т.ч. А.В. Луначарский и М.Горький. Специальное обращение на имя Совнаркома было направлено членами Академии наук, в нем содержалась просьба освободить из тюрьмы шестидесятилетнего великого князя Николая Михайловича, являвшегося, как говорилось в обращении, на протяжении многих лет председателем Императорского Исторического общества. Однако, резолюция большевистских лидеров была такова: "Революции не нужны историки".

29 января (или по другим источникам в ночь с 27 на 28 января) 1919 года в Петропавловской крепости без суда и следствия четверо великих князей из Дома Романовых были расстреляны. Их раздетыми вывели на мороз, одного из них, больного, Павла Александровича, несли на носилках. Великие князья Георгий Михайлович и Дмитрий Константинович умерли с молитвами на устах, великий князь Николай Михайлович умирал со спокойствием философа и шутил с палачами, держа на руках любимого котенка... Затем тела были заброшены в кузов грузовика и увезены в неизвестном направлении.