Из каталога антикварного аукциона петербургского Российского Аукционного дома, который состоялся 17 ноября 2012 года в московском филиале: "Акварель М. А. Зичи "Портрет Великой княгини Марии Николаевны". Представленная акварель является свадебным портретом Великой княгини Марии Николаевны. Она изображена практически без украшений в скромном венчальном платье, что объясняется особым характером событий. Великая княгиня летом 1853 года тайно обручилась с Григорием Александровичем Строгановым (1824–1878) и 4 ноября 1853 года обвенчалась с ним." Историческая ценность указанного портрета несомненна, потому эстимейт (начальная цена) лота составляет 140 000 - 160 000 у.е.
История второго брака Великой княгини Марии Николаевны, княжны Мери, любимой дочери императора Николая I, в первом браке герцогини Лейхтенбергской, с Григорием Александровчем Строгановым интересна по двум причинам: во-первых, это был первый неравный (морганатический) брак в семействе Романовых после 1797 года, когда император Павел I издал особый указ, запрещавший подобные браки в российском императорском доме, ослушавшиеся должны были быть лишены титулов и состояния; во-вторых, интересна сама подготовка к бракосочетнию, действующие в нем лица и последовавшие за всем этим события.
Император Николай I, отец невесты, не должен был знать ничего о предстоящем событии и не узнал о нем никогда, такой хорошей была конспирация и со стороны жениха и невесты, и со стороны всех, кто участвовал в сговоре. "Царская дочь приняла решение, которому возлюбленный не смел перечить, хотя понимал, что рискует очень многим. Не исключено, что ему скоро придется коротать свои дни в изгнании в каком-нибудь «Богом забытом» уголке дикой Сибири. Причем ссылка — далеко не самое трашное, не исключался и «белый камень» (надгробие). Граф со смирением, не ропща, согласился на свою участь, так как давно уже любил Марию и ради нее был готов ко всему. Летом 1853-го в уединенном селе Петербургской губернии Гостилицах, в церкви родового имения Татьяны Борисовны Потемкиной, состоялось обручение, а 4 ноября того же года царская дочь пред алтарем соединила свою жизнь с графом Строгановым. Свидетелями по чину бракосочетания были: князь Василий Андреевич Долгоруков (1804—1868) и граф Михаил Юрьевич Виельегорский (1787—1856).
Первый был военным министром, и раскрытие его участия в церемонии неминуемо привело бы к крушению всей служебной карьеры. Но за сестру так просил брат-наследник великий князь Александр Николаевич, что князь, питавший к цесаревичу огромную симпатию, не устоял. Второй же свидетель, Михаил Юрьевич Виельегорский, доводился старшим братом управляющему двором великой княгини Матвею Юрьевичу, и поначалу Мария Николаевна к своему управляющему с деликатной просьбой и обратилась. Но граф испугался и предложил на эту роль своего брата, известного столичного «любителя муз», композитора и скрипача-любителя (по определению композитора Шумана, «гениальнейшего из дилетантов»). Михаил Юрьевич слыл человеком рассеянным, «немножечко не от мира сего», и государь вряд ли подверг бы его тяжелому наказанию. Брачная церемония проходила в домовой церкви великой княгини в самом центре Петербурга — в Мариинском дворце. Со священником тоже вышла вначале «закавыка». Духовник Марии Николаевны отказался. Сослался на то, что «не имеет права» совершать церковные церемонии без оповещения о том своего прямого начальственного иерарха — протопресвитера всех придворных церквей Василия Борисовича Бажанова. Опять пригласили сельского священника из Гостилиц. Тот, не мудрствуя, быстро сладил дело, вслед за тем сразу же подал в отставку, получив от молодоженов щедрое вознаграждение. Помолвка и венчание великой княгини держались в большой тайне. Хотя о ней было известно многим, но никто не обмолвился и словом". (из книги Боханов А.Н. Романовы: сердечные тайны. М., 2004.)
Первый был военным министром, и раскрытие его участия в церемонии неминуемо привело бы к крушению всей служебной карьеры. Но за сестру так просил брат-наследник великий князь Александр Николаевич, что князь, питавший к цесаревичу огромную симпатию, не устоял. Второй же свидетель, Михаил Юрьевич Виельегорский, доводился старшим братом управляющему двором великой княгини Матвею Юрьевичу, и поначалу Мария Николаевна к своему управляющему с деликатной просьбой и обратилась. Но граф испугался и предложил на эту роль своего брата, известного столичного «любителя муз», композитора и скрипача-любителя (по определению композитора Шумана, «гениальнейшего из дилетантов»). Михаил Юрьевич слыл человеком рассеянным, «немножечко не от мира сего», и государь вряд ли подверг бы его тяжелому наказанию. Брачная церемония проходила в домовой церкви великой княгини в самом центре Петербурга — в Мариинском дворце. Со священником тоже вышла вначале «закавыка». Духовник Марии Николаевны отказался. Сослался на то, что «не имеет права» совершать церковные церемонии без оповещения о том своего прямого начальственного иерарха — протопресвитера всех придворных церквей Василия Борисовича Бажанова. Опять пригласили сельского священника из Гостилиц. Тот, не мудрствуя, быстро сладил дело, вслед за тем сразу же подал в отставку, получив от молодоженов щедрое вознаграждение. Помолвка и венчание великой княгини держались в большой тайне. Хотя о ней было известно многим, но никто не обмолвился и словом". (из книги Боханов А.Н. Романовы: сердечные тайны. М., 2004.)
Вскоре умер Николай I, его сын условно(!) признал брак Великой княгини Марии Николаевны, издав весьма суровый подзаконный акт, подписанным им, Александром II, и императрицей Александрой Феодоровной 12 (24) сентября 1856 года в Москве. Он гласил:
"1. Какъ вторый брачный союзъ Великой Княгини МАРІИ НИКОЛАЕВНЫ, хотя и получающій нынѣ по волѣ НАШЕЙ, силу законнаго, долженъ однакоже оставаться безъ гласности, то ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО обязывается каждый разъ, въ случаѣ беременности, удаляться на время родовъ, отъ столицъ и другихъ мѣстъ пребыванія ИМПЕРАТОРСКОЙ Фамиліи.
2. Графъ Григорій Строгановъ можетъ имѣть помѣщеніе въ С[анктъ] Петербургскомъ и загородныхъ Дворцахъ Великой Княгини МАРІИ НИКОЛАЕВНЫ, но не иначе, какъ по званію причисленнаго ко Двору ЕЯ. Онъ не долженъ являться съ НЕЮ, какъ супругъ ЕЯ, ни въ фамильныхъ, ни въ иныхъ собраніяхъ Дома или Двора НАШЕГО, а равно и ни въ какомъ публичномъ мѣстѣ, и вообще предъ свидѣтелями. Прогулки съ Великою Княгинею запросто онъ можетъ дозволять себѣ только въ собственныхъ садахъ ЕЯ ВЫСОЧЕСТВА: С[анктъ] Петербургскомъ и Сергіевскомъ, но отнюдь не въ Петергофскомъ, и другихъ ИМПЕРАТОРСКИХЪ, гдѣ они могли бы встрѣчаться съ гуляющими, или проѣзжающими и проходящими."
2. Графъ Григорій Строгановъ можетъ имѣть помѣщеніе въ С[анктъ] Петербургскомъ и загородныхъ Дворцахъ Великой Княгини МАРІИ НИКОЛАЕВНЫ, но не иначе, какъ по званію причисленнаго ко Двору ЕЯ. Онъ не долженъ являться съ НЕЮ, какъ супругъ ЕЯ, ни въ фамильныхъ, ни въ иныхъ собраніяхъ Дома или Двора НАШЕГО, а равно и ни въ какомъ публичномъ мѣстѣ, и вообще предъ свидѣтелями. Прогулки съ Великою Княгинею запросто онъ можетъ дозволять себѣ только въ собственныхъ садахъ ЕЯ ВЫСОЧЕСТВА: С[анктъ] Петербургскомъ и Сергіевскомъ, но отнюдь не въ Петергофскомъ, и другихъ ИМПЕРАТОРСКИХЪ, гдѣ они могли бы встрѣчаться съ гуляющими, или проѣзжающими и проходящими."
___________
Такова история всего этого "дела", хотя странно, что Николай I ничего не знал, но знали все другие, ну как например, тот же придворный художник Михаил Александрович Зичи, который вероятно был каким-то образом допущен к Марии Николаевне и сумел сделать ее акварельный портрет... Но это уже тайны Дома Романовых.
Комментариев нет:
Отправить комментарий